Тренироваться онлайн бесплатно
«Для меня ментальная арифметика — это не лекарство от всех болезней, это очень хороший старт»
— Лидия, как вы познакомились с ментальной арифметикой?
— С ментальной арифметикой я познакомилась, когда пришла устраиваться на работу в «Пифагорку». В объявлении тогда ничего не было написано про ментальную арифметику, речь шла о курсах для младших классов и дошкольников. В то время я работала в школе, но осознавала, что мне тяжело дается эта работа с точки зрения системы образования, которая в школах выстроена. А само взаимодействие с детьми меня увлекало и радовало.
Я познакомилась с Александром Николаевичем на собеседовании, он рассказал о ментальной арифметике, об особенностях этой программы. Сообщил мне, что хотел бы внедрить в Череповце эту методику. Помню, я приехала домой, начала искать в интернете информацию о метальной арифметике, но ничего не нашла. Конечно, были какие-то статьи, но все материалы оказались на английском языке. А на русском — ничего.
— Это не смущало вас?
— Александр Николаевич внушил мне доверие, и я подумала, что можно попробовать. Потом мы очень долго ждали тренера из Турции, который должен был приехать и провести обучение. Конечно, много у меня было разных переживаний и сомнений. Даже когда я уже обучилась, всё равно оставались вопросы, меня многое волновало.
— Думали, пойдут ли люди на занятия в «Пифагорку»?
— Нет, по этому поводу я как раз не переживала. Мне не так важно, сколько у меня учеников. Больше волнует вопрос ответственности. Когда даешь обещание, что будет результат, ты должен этот результат показать любыми способами. Это обязательное условие. Или просто не нужно брать на себя ответственность.
Были мысли, что вдруг у китайских, японских детей получается, а наши какие-то особенные. И когда мне через полгода удалось увидеть значительные перемены в уровне развития детей, я поняла, что это действительно очень эффективная и полезная методика. Первыми моими учениками в «Пифагорке» были ученики из моего класса в школе, где я работала. Я замечала изменения в лучшую сторону у этих ребят не только на занятиях, но и при освоении школьной программы.
— Потребовалось дополнительное обучение вам?
— Да, я начала очень много читать в этом направлении.
Сейчас с ментальной арифметикой связана одна проблема. Все про нее говорят одно и то же. Говорят про развитие полушарий, про развитие мозга. А простым языком мало кто может доступно объяснить принципы этой методики. Получается, что человеку задаешь уточняющие вопросы, а он и ответить-то ничего не может.
И многих вдумчивых и грамотных родителей этот фактор очень смущает. Они приходят на пробное занятие, задают учителю уточняющий вопрос, а он сам ничего не знает, кроме заученного текста.
Меня такой вариант совсем не устраивал, я стала изучать литературу по этой теме. Знакомилась не только с ментальной арифметикой, но и психологическую, педагогическую сферу затрагивала. Находила в книгах много интересных научных исследований, где подтверждалось, что эта методика очень хорошо развивает мозг, я знакомилась со способами, которые доказывают это. То есть, с моей стороны проводилась серьезная работа. Иногда я вижу, что люди даже одной книжечки не прочитали о работе мозга, но активно рассказывают о ментальной арифметике. Это очень грустно.
Мы сейчас обучаем педагогов. У нас есть теоретический курс, где мы рассказываем про нейронные сети, что такое интеллект, память, мышление, внимание. Чтобы у преподавателей хотя бы база была, от этой базы уже можно отталкиваться дальше.
Мы ввели диагностику познавательных способностей, чтобы можно было наблюдать изменения, которые происходят у ребенка. Приходит к нам ученик, это не «чистый лист», это человек уже с жизненным опытом. Очень важно понять, с кем ты имеешь дело. И вот когда ты это понимаешь, в этом русле, в этом направлении и стараешься ребенка развивать. Если у него какая-то часть способностей развита хуже, то с ней надо работать. Не нужно лечить всех одним и тем же лекарством.
Для меня ментальная арифметика — это не лекарство от всех болезней, это очень хороший старт. Такой трамплин, с которого можно высокого прыгнуть. Но если ты прыгнул, то надо помнить, что впереди приземление, которое необходимо выполнить правильно. И к этому тоже надо готовиться. Я никогда не говорю, что ментальная арифметика решит все ваши проблемы. Нет, это совсем не панацея от всех бед. Пользы она не принесет, если ее не использовать осознанно.
Индивидуальный подход к ребенку. Где его искать?
— Вы сказали, что вам не нравилась система школьного образования. Что конкретно не нравилось?
— Может быть, дело совсем не в школе, и это просто моя проблема. Потому что я не системный человек. Я не могу разделять чьи-то ценности, если это не мои ценности. Я считаю, что жизнь одна, и не хочу делать вид, что мне нравится то, что на самом деле не нравится.
Что мне не нравилось в школьной системе? Слишком большие классы. Такое количество детей на одного учителя было необходимостью в годы ликвидации безграмотности и в послевоенные годы. Сегодня уже все грамотные, ликвидировать больше некого и войны кажется нет, а учат все также.
Мотивация учиться у детей в 50–60 годы прошлого века и у современных детей совершенно разная. Раньше учились чтобы выжить, а сегодня дети хотят учиться потому что интересно, или не хотят в обратной ситуации.
Мне кажется, многие проблемы начинаются с того, что на одного учителя приходится 25–30 учеников. В результате у учителя нет полноценной связи с каждым учеником.
Когда нет такой связи, учить ребенка можно только мотивацией «морковка спереди» — это когда за свои результаты он получает какой-то приз или «морковка сзади» — когда к получению знаний ребенка подгоняет страх. Например, страх не получить в будущем достойную профессию или даже не состояться ни в одном направлении в жизни. Больше никаких методов не существует, потому что дети не хотят стараться для своего учителя. Он для них — чужой человек.
Конечно, не всегда так. Бывают замечательные учителя, которые умеют находить подход к каждому ребенку и с каждым выстраивать близкую связь. Кстати, это не обязательно учителя с грамотами и наградами. Но, к сожалению, такие учителя — большая редкость.
Получается, у учителя в школе не только нет связи с ребенком, у него ещё нет связи с его родителями. Сегодня от многих учителей можно услышать такие слова: «Чего это я должен с родителями общаться? Мне за это не платят!» В принципе, они правы. Ведь за родительские собрания действительно не платят. Это уже второй вопрос, что не всё делается ради денег.
Другими словами, учитель не знает, что это за семья, как воспитывают в ней ребенка. Может быть, учитель прививает ребенку демократию, несет соответствующие ценности, учит договариваться с людьми; а у него в семье — автократия, где все решения принимает папа или мама. Представляете, что тогда происходит в голове у ребенка? Учитель говорит одно, семья — другое, и он не знает, как себя вести и кого слушать. У детей начинаются неврозы.
Выходит, что у учителей нет качественной связи с учениками и с их родителями. А поэтому и эмоционального удовлетворения от своей работы нет. Он вроде бы что-то делал, а отдачи нет никакой.
А раз нет связи, начинается усиленный контроль. Администрация не доверяет учителям. Откуда идет эта лавина отчетов? Она идет от недоверия. Ни у кого нет связи друг с другом.
Школа могла бы быть такой:
учитель и родители ребенка заботятся о нем и создают условия для бережного и гуманного процесса обучения;
администрация школ заботится об учителях, об их спокойствии и благополучии, чтобы у них были ресурсы давать детям заботу;
управление образования заботится о школах и директорах школ и так далее.
А сейчас все выстроено таким образом, что никто никому не доверяет, все считают что если человека не контролировать — он и делать ни чего не будет. Вместо заботы и поддержки — контроль и критика. В таких условиях гибнет и талант и сам человек. Сначала душевно, потом физически.
Сейчас если заходит речь о профессии учителя, в первую очередь затрагивают тему низкой зарплаты. Следующая ступень разговора — участие в различных конференциях, личностный подход к каждому ребенку, связь с учениками, уважение личности. Но как об этом можно говорить, когда в классе 30 детей? Всё, что хочется — чтобы они просто не орали. Это естественная потребность. Никто не выдержит, если 30 человек будут одновременно орать. И мы приходим к вечному разделению, когда говорим одно, а делаем по-другому. Говорим про индивидуальный подход, а на деле его не получается.
Вот и я в какой-то момент поняла, что я скоро сойду с ума, если продолжу работать в этой системе. Та школа, которая есть сейчас, где 30 человек в классе, никогда не станет для меня подходящим местом.
— Были ли положительные моменты в вашей работе в школе?
— Как учитель, я в школе многому научилась. У меня были очень хорошие наставники, я работала в 39-й школе. Могу сказать сейчас, что в школе я узнала гораздо больше информации, чем за 5 лет в университете. В целом, я много пользы получила от этого периода в моей жизни. Свою школу и любую другую я критиковать никогда не буду, но про себя я знаю, что мне такое не подходит. Я думаю, многие учителя согласятся с моей точкой зрения.
— Вы сторонник семейного образования?
— Да. Очень многому родители способны научить своего ребенка, не создавая рамок урока.
У меня есть подруга, у нее пятилетний сын. Её сын уже умеет достаточно хорошо играть в шашки. И когда я заинтересовалась, как он научился этому, подруга ответила, что учила сына в перерывах между своими делами. Вот и нужно детей учить между делами. Если посадить ребенка за парту и сказать, что теперь мы будем учиться, он испугается.
Я сторонник не семейного, а индивидуального образования, чтобы каждый ребенок мог учиться так, как ему удобно. Если сравнивать ту школьную систему, которая есть сейчас, и индивидуальное обучение дома, то я думаю, что для детей будет лучше второй вариант.
Но я смотрю на опыт в Финляндии и вижу, что даже в общеобразовательной школе можно создать такие условия, при которых каждый ребенок учился бы экологично. Но в Финляндии на 5 учеников приходится один учитель. Кроме него ещё есть ассистент учителя и старший учитель. Более того, в школах у них по каждому ребенку собрано огромное количество документов. Записано всё, что дети говорят и делают, зафиксированы любые изменения. У них нет оценок, но учителя про каждого ребенка готовы рассказать.
Получается, что в отдельной маленькой стране, которая не обладает огромными природными ресурсами, можно создать качественную систему школьного образования. Вопрос только в желании. В Финляндии слова не расходятся с делом. Они говорят, что развивают каждого ребенка, и они действительно это делают.
Я не против образования в группе, но я не вижу перспективу полезного обучения в больших образовательных учреждениях, где 30 учеников на одного учителя, где по 100 студентов на одного преподавателя.
В нашем центре как раз реализованы все те идеи, о которых я говорю. Когда мы стали внедрять нашу программу, у нас было два варианта развития событий: собрать группу по 10 детей одного возраста и превратить это в аналог школы или пойти по другому пути и настроить ту самую связь с учениками и их родителями.
Когда к нам приходят новые преподаватели работать, первое время они говорят: «Боже, что за бардак? Почему здесь дети разных возрастов? Почему нет плана урока? Где написано, что я должна делать прямо в эту секунду? Так невозможно учить детей!» Но через месяц, если это наш человек, если он понимает нашу стратегию, то через некоторое время такой учитель меняет свое мнение и разделяет убеждения, которых мы придерживаемся.
Но есть и другие преподаватели, которые приходят и не могут принять наш подход. Такие люди, конечно, очень быстро осознают, что не смогут работать в нашем режиме и уходят. Это грамотное и правильное решение, ведь человек уже сформировался, понял то, что ему нужно в жизни. Зачем его ломать, если он не настроен на изменения и не готов к ним?
«Для некоторых людей тот факт, что нужно учиться, ещё и за деньги, кажется большим оскорблением»
— Какие учителя точно не смогут вписаться в ваш коллектив?
— Те, кто уже пропитался системой и стандартами школьного образования. Они приходят к нам, их всё раздражает. Дети кажутся шумными, парты скрипят, стулья крутятся, и родители пристают с вопросами.
Я никого не осуждаю, все разные и все имеют право на свое мнение. Просто мы расходимся, если понимаем, что не подходим друг другу. Всегда стараемся расходиться максимально мягко и дружелюбно, но твердо. Мы не перестраиваемся. Нас много раз пытались поменять, но мы всегда стоим на своем.
Кстати, в прошлом году был очень большой прессинг. Подключались новые партнеры, им было трудно сначала понять нашу систему, им казалось, что это бардак и безобразие. Но мы ни на один шаг от этой системы не отходим.
Сейчас вводим новые курсы и везде придерживаемся этого принципа. Не будет у нас никогда этого ужасного стадного чувства. Если я ушла от этого однажды, не понимаю, зачем вокруг себя создавать это заново.
— Вы приглашаете на работу преподавателей с опытом работы в школах?
— Есть две категории: опыт работы в школе и люди с педагогическим образованием, но без опыта работы в школе. Вторая категория тоже прекрасно работает. Мы просто хотим, чтобы был опыт работы с детьми. Человек может работать репетитором, в учебном центре, учить своих детей.
Когда к нам приходят работать преподаватели, никто не знает ничего о ментальной арифметике. Нужно обучаться этому. Для некоторых людей тот факт, что нужно учиться, ещё и за деньги, кажется большим оскорблением. Им кажется, что они 10 лет назад получили диплом, и этого уже достаточно, а тут, оказывается, ещё учиться надо. Представляете, если я возьму на работу человека, который сам учиться не хочет и деньги не готов платить за свое образование.
Учитель — это потрясающая работа, которая может давать море энергии. Но где вы это делаете и как вы это делаете?
— А каким образом вы обучаете преподавателей?
— У нас трехступенчатая система. Самое первое — это теоретические основы в виде лекций. Это база. Вторая ступень — очное обучение. Они занимаются три дня с тренером. Всё это — самые первые шаги, азы. Потом они начинают работать и полгода работают самостоятельно по плану, в котором указано, сколько нужно решить, сколько учеников обучить.
После того, как они это освоили, преподаватели аттестуются и становятся полноценными и полноправными тренерами ментальной арифметики. Дальше у них идут различные курсы и конкурсы на повышение квалификации. На них мы берем общие педагогические вопросы и сугубо касающиеся ментальной арифметики. Также мы и для преподавателей олимпиады устраиваем по ментальной арифметике.
Важнейший этап обучения — работа с наставником. Наставник обычно — руководитель центра. Это нужно, чтобы человек понимал ценности центра, идею, стратегию. И самое главное, чтобы слова руководителя не расходились с делом. Если он говорит, что мы ребенка ставим на первое место, а на самом деле, его заботит только сумма, которую заработал преподаватель, то что-то явно идёт не так.
— Расскажите о составе преподавателей, который есть сейчас.
— У нас в Череповце 10 преподавателей по ментальной арифметике. Все они абсолютно разные. Кто-то из преподавателей, например, обладает боевым характером, и ученики у него подбираются такие же боевые.
У нас есть такое условие, что если преподавателю тяжело найти подход к ученику, с его родителями нет контакта, их ценности не сходятся, преподаватель имеет право отказаться от этого ученика. В таком случае ученика передают другому учителю. Точно такая же ситуация возможна со стороны родителя. Если он понимает, что нет контакта с учителем, то ребенок просто переходит к другому тренеру. Никто не обижается.
Мне кажется, возможность выбора — это огромное счастье.
А в школе дети пришли, им какой учитель достался, тот и учит. И нет никакой возможности выбора.
Самое главное для нас — индивидуальность ребенка. И возможно, на начальном этапе обучения вы не получите успешный результат, но он точно придет со временем.
Еще один плюс в нашей системе платного образования — если ребенку не нравится ходить на занятия, он просто перестает ходить. Никто никого не считает плохим человеком. Никто никого не критикует. Родители голосуют за нас рублем. Если они ходят к нам, значит, им нравится, и я вижу, что мы хорошо работаем. У нас с родителями моих учеников хорошие отношения, мы понимаем друг друга. Но в моей практике были и другие случаи, когда с родителями детей мы никак не могли найти контакт, они на меня писали докладные и жаловались директору. Могу сейчас сказать им спасибо за то, что таким образом они дали понять, что я не должна нравиться всем подряд.
Многим преподавателям, которые приходят к нам, я советую быть готовыми к разным ситуациям. Ведь это не значит, что они — плохие учителя. Это значит, что ребенку нужен другой учитель, а учителю — другой ученик.
Во всех ситуациях я всегда поддерживаю наших учителей, мы приняли их в команду и моя задача, чтобы преподавателям было хорошо и спокойно работать. Поддержка и забота — вот что нужно всем: и маленьким и взрослым.
